Вы совершенно не должны этого помнить, но месяца три назад я рассказывал о том, как решил немножко похудеть.

Ну вот, я закончил. Был план посидеть на диете четыре месяца и они вышли. Это время я прожил на 1900 ккал, 165 гр. белка и 10 тыс. шагов в сутки. Осунулся на 9,5 кило и опал на 8,5 см в талии.

После диеты идёт так называемый «режим поддержки», суть которого в том, что любая диета должна заканчиваться, потому что организм на постоянном дефиците сохнет и дохнет. Режим поддержки такой: 2700 ккал и 12 тыс. шагов в сутки.

После 1900 ккал оказалось, что наесть 2700 калорий в день — это как-то непросто. Опять, блин, надо привыкать! Изменились ли у меня пищевые привычки? Не особо. Разве что на завтрак теперь хочется творога, который я до этого совсем не любил. Понял, что творог в пакетиках гораздо приятнее творога в ванночках, он не прессованный и его легче и вкуснее жрать.

Я любитель сладкого, и пироженок по-прежнему хочется, но не так сильно. Точнее, острее чувствуется, что ты вточил калорий, но не наелся — и это неприятно.

Стал ли я бодрее, энергичнее и легче на подъем, чего очень сильно ожидал от диеты? Нет, не стал. Диета диетой, а вокруг неё ещё всякая другая жизнь и творожком её не исправишь. Даже с сахарозаменителем.

Оказалось, что сегодня международный день матери. Или день международной матери? Ну ладно. Полагаю, в такой день нелишне будет сказать тем, кто мать, что вы состоялись, как мать. Прям... наверняка. Несмотря на то, что вы не единожды думали иначе. Да, включая тот случай, когда готовы были прибить этого засранца, но не прибили, хотя господь свидетель, он заслужил.

Последние три года я наблюдал, как Марина состоявывается как мать. В целом это похоже на затяжной прыжок.

Она кормит, носит, будит спящего, укачивает проснувшегося, надевает сухое, снимает мокрое. Светит глазами в ночной потолок. Поднимает упавшего и прижимает к груди орущего со словами, что ей нельзя доверить ребенка, а то она не уследит и он у нее точно убьётся. Выбирает лучшее из имеющегося даже тогда, когда достаточно обычного или даже просто первого попавшегося. Подбирает цвет: шапок к кроссовкам, ящиков к полкам, ложек к тарелкам. Повторяет миллион раз.

Создаёт доверие, которому ещё не раз предстоит провериться на прочность, но видно, что уже сейчас оно приносит свои плоды. Тёма пытается взять подмышку тарелку с супом:
— Тёма, не надо. Суп прольётся и твоя футболка с котиком будет вся мокрая.
— И я буду плакать. И кричать: «Маамааа, поменяй мне футбооолкууу!» — и ты поменяешь.

Рано говорить об итогах воспитательного процесса, конечно, но устремления как будто не самые дурные. На прогулке Тёма уселся в траву и срывает руками в майских варежках немногочисленные холодостойкие питерские одуванчики: «Я придумал, кем стану: любителем одуванчиков».

Если это не воспитание, то что тогда?

И вокруг себя я тоже встречаю примеры материнской выдержки. Вот, например, вчера.

Гуляем с Тёмой на недавно построенной детской площадке — там всё очень модное, некрашеное, деревянно-стальное, как будто сделанное для детей, которых бежевые мамы покупают в Икее.

Там есть один комплекс для развития, видимо, крупной моторики и навыков каменщика. Внешне немного похоже на полосу препятствий в Каэр Морхене, если вы читали «Ведьмака». Какие-то вращающиеся лопатки из нержавейки, желоба, мельницы, просеиватель песка и там же высокая, метра два с половиной, виселица с цепью. Внизу на конце цепи что-то вроде совка, сделанного из толстой гнутой резины и металлических штырей с гайками. В совок нужно засыпать песок или камни, потом тянуть за цепь и совок будет подниматься вверх. Так дети узнают, что такое блок для поднятия грузов.

Как раз туда подошла мама с сыном лет трех-четырех и стала объяснять, как грузить песок, зачем нужна цепь и как ее тянуть. Сын радостно поднял груз на самый верх и сказал: «Смотри, мама!».

Отвлекшаяся на секунду мама посмотрела вверх. Сын отпустил цепь и совок с песком с высоты полутора метров прилетел маме в лицо.

Она не вздрогнула даже, а просто спокойно закрыла пораженную половину лица ладонью, отвернулась и, слегка присев, издала длинный утробный рык:
— Ыыыыыр-р-р-р-р-р-р!...

В рыке отчетливо читалось: «Это моё потомство и только поэтому его нельзя убивать».

После того, как рык закончился, мама повернулась обратно и сказала удивлённому сыну обычным человеческим голосом: «Всё хорошо, зайка! Пойдём на качельку?». Следующие полчаса счастливая мать ходила за сыном по площадке и прижимала к лицу холодную железную машинку.

Артём Глебыч увеличился настолько, что ему понадобилась новая кровать. Кровать мы раздобыли, но установка одной небольшой новой кровати действует на нашу квартиру как маленькое изменение отступов в вордовском документе — вся остальная мебель съезжает к чертям в другие комнаты, отваливаются пороги, пришлось перетянуть подвесной потолок и проштробить стены в двух местах. И ещё появился новый шкаф. Я потом лично пересчитал количество помещений, просто чтобы убедиться, что это именно новый шкаф, а не какая-то старая комната, которую выдавило из планировки.

Ещё на этом этапе пришлось попрощаться со старожилом нашей квартиры — бабушкиным сервантом. Он стоял такой компактный и места занимал совсем немного, а потом мы вынули из него шесть коробок посуды. Или семь. Или восемь, если считать тот сервиз, две бутылки спирта и бутылку виски возрастом никак не меньше сорока пяти лет, которые мы решили не грузить в коробки, а растворить в кухонных шкафчиках.

Сервант я разместил на Авито бесплатно, просто чтобы его увезли. Через день за ним приехала девушка, посмотрела, всплеснула руками от восторга и вызвала газельку.
— С грузчиками? — спросил я через плечо, пока она заказывала машину в приложении.
— Да!

Через 20 минут в квартиру снова вошла она и водитель. И всё.

— А грузчики? — спросил я чисто формально, сразу все поняв.
— Так мы вдвоем с водителем вынесем, — сказала девушка и попробовала приподнять сервант. Потом попробовала сдвинуть сервант. Но серванту это, как принято говорить сейчас в психологически продвинутых кругах, не отозвалось.

Кряхтя, мы с водителем вдвоём вынесли сервант и водрузили в машину. Так я не только избавился от серванта, но и заработал от девушки 500 рублей всего за пять минут работы грузчиком.

Вместе с новой Тёминой кроваткой в дом временно попал человек, который её должен был собирать. Мог бы и я, конечно, но я собирал прошлую кроватку, потратил на это четыре часа и то потом пришлось половину разбирать. Ну, потому что хитрый маятниковый механизм для укачивания младенца оказался нахрен не нужен при двух специальных укачивающих людях, один из которых ещё и со встроенной системой подачи еды.

Так что в этот раз пусть собираю не я. По Марине было видно, что она хотела сама, но сдержалась.

Пока кроватку собирали, в комнату проник Артём Глебыч. «Дяденька, не забудьте прикрутить ещё вот эти винтики», — сказал он, вызвав волну умиления у мужчины в спецовке. «И не забудьте положить сверху вот этот матрас», — тут же сразу сказал он, вызвав ещё одну волну умиления, но уже поменьше. Потом Тёма ещё пять раз напомнил ему про винтики.

А потом уже выяснилось, что часть винтиков дяденька на свои места поставил, но таки не прикрутил. Из чего мы можем сделать два вывода: малышковский техконтроль был оправдан, и никто не в состоянии нормально сделать свою работу с первого раза.

У нас теперь совсем настоящий ребёнок. Он орёт по поводу всего: хочу гулять, не хочу гулять, вода горячая, вода холодная, мама помоги, мама отойди, не хочу в садик, не хочу домой, просто не хочу, понеси самокат, хочу пописать и я пописал.

Одна щека у него розового цвета, потому что он здоровый сытый мальчик. Вторая щека у него зелёного цвета, потому что первая (здоровая и сытая) покрашена розовым фломастером, а вторая зелёным. Фломастер, конечно, не смывается.

— Мама, я хочу твою печеньку.
— Нет, Тёма, эту печеньку тебе нельзя, я тебе её потом дам, когда тебе исполнится три годика, — Марина защищает своё исключительно право на «Ягодное лукошко» по утрам.

Тёма попробовал еще разок на следующий день: «Мама, можно мне твою печеньку?». Но нет, опять нельзя. Мальчик задумался до следующего завтрака:
— Мама, я хочу проверить, какой у твоей печеньки вкус.

Не проси печеньку. Тестируй её.

Но в целом булочки Тёме можно, поэтому если он просит, Марина иногда заходит с ним в пекарню.
— Тёма, какую ты хочешь булочку?
— Просто булочку.
— Гм... Хочешь круассан?
— Нет, круассан не хочу. Меня от него тошнило.

Мальчику предстоит ещё много узнать про еду в целом и алкогольные напитки в частности.

Ещё Марина в свободное (ха-ха) от Тёмы время выучилась на дизайнера интерьеров и теперь у неё всё вокруг похоже на гвозди. Поэтому у нас дома ремонт. Каждый день мы передвигаем мебель и переносим вещи из одной комнаты в другую, а вечером возвращаем на места. Это такой... амбулаторный ремонт.

Пока моё главное впечатление от ремонта — я вчера выбросил две люстры сразу.

Текст для февральского номера журнала The Voice Mag

Если уж совсем честно, всегда хотелось быть уверенным в себе мужчиной. Особенно с женщинами. Таким, чтобы увидел, позвал на свидание, сидишь напротив неё за столиком в кафе расслабленный и ироничный. Умеешь привлечь официанта одним взглядом, а не «изви... извините... пожалуйста». Источаешь надежность, а рука твоя тепла и этой тёплой рукой ты подливаешь ей чай и пододвигаешь пироженку.

Но так никогда не было. И я почти уверен, что у других мужчин тоже, и всякая их внешняя невозмутимость, деловой вид, небрежный взгляд и прочие шуточки — это обман. Отчаянная маскировка. Если проходите мимо кафешки, где сидит множество пар, и при этом из дверей доносится отчетливый запах страха — значит, там сразу у нескольких мужчин первое свидание.

Ну потому что женщина страшная! Она… сильная! Она может… всё! Может не улыбнуться в ответ на шутку, и отвечать односложно, и сама легко позвать официанта, пока вы сидите, как тюфяк, пытаясь перехватить официанта глазами, в которых мольба. Или может рассказать такую историю из собственной жизни, что сразу чувствуешь себя, ну, не совсем состоятельным в плане жизненного опыта.

Вообще, конечно, я последний человек, которого стоит спрашивать про стратегию поведения на свидании, а уж тем более на первом. Я, например, однажды на свидании чихнул на булочку со сливками в тот момент, когда её кусал. А там сверху было очень, очень много пудры. Я даже думал в ту секунду не оставаться сидеть, а сбежать, исчезнув в облаке пудры, как Чёрный плащ из диснеевского мультика. Это было бы по крайней мере эффектно.

Если же вы всё-таки решитесь спросить моего совета, у меня есть только один: научись кататься на роликах. За универсальность не ручаюсь, но для меня он сработал — кажется, именно роликам я обязан началу своей половой жизни.

По меньшей мере три из моих не слишком многочисленных первых свиданий начинались роликовой прогулкой, а одно — встречей на катке, потому что была зима, а ролики зимой не едут. Роликовое рандеву виделось это достаточно безопасным для всех — девушка находится где-то на людях, мимо нас проплывает пейзаж, на котором можно сосредоточить внимание спутницы, есть повод взять за руку, помогая с манёвром. А если вдруг станет совсем страшно, я смогу просто... уехать от неё. Да, это не слишком почётно, но я подумаю об этом где-нибудь на другом конце парка.

С Мариной у нас тоже было первое свидание, просто не сразу. Когда мы впервые встретились, я сидел на полу офиса, широко расставив ноги на расстеленных газетах, и пересаживал фикус из одного горшка в другой. Мужчины обычно не так представляют свою выгодную позицию для первой встречи — полурасстёгнутая рубашка не обтягивала мой торс, непокорная чёлка не ниспадала на лоб. И я ещё плечом прижимал к уху мобильник, поэтому сидел с наклоненной вбок головой и выглядел как голубь, который увидел булку.

Мой начальник в тот день привёл Марину, чтобы показать ей новое рабочее место. Марина поработала в соседнем отделе месяца три, а потом ушла в другую компанию, не зная, что я вот-вот позову её на первое свидание. И я почти сразу так и сделал. Через полгода. Дождался лета, потому что летом… да, ролики, вы всё правильно поняли.

На той встрече мы оба сразу же поняли, что нужно немедленно встретиться так же еще через полгодика, а потом ещё через полгодика. Так и было, пока я решительно не отринул свои сомнения, её сомнения и ролики.

В общем, я довольно долго тяготился этим непонятным, неукротимым трепетом, пока не подумал однажды, что это просто индикатор чего-то значимого. Чувствуешь, как где-то между плечами начинает перекатываться туда-сюда пучок мурашек? Значит, в твоей жизни происходит нечто важное.

Да, возможно, хотелось бы какой-то другой, более приятный маркер, но знаешь, ты по крайней мере способен говорить с женщиной и улыбаться ей, довольствуйся этим. И подлей уже чёртов чай.