Турки не очень любят, когда их фотографируют без спроса. Я об этом узнал по тому, что за мной гнались двое турецких дедов. 

Конечно, я мог легко оторваться, как только заметил погоню, но не стал. Из любопытства и чувства собственного достоинства. Но если бы погнались не только эти двое, а все восемь разом, возможно, передумал бы. Даже скорее всего.

В общем, они меня догна... я позволил им себя догнать и спросить: «...?!». Да, вопроса я не понял, но пальцами они показывали то на фотоаппарат, то на Аллаха — а мы знаем, что это означает: ты виноват и нужно извиниться.

Извиняться за великолепную фотосессию мне свой господь не велит, поэтому в ответ я сделал самый тупой и растерянный вид, который мог. Ну, то есть буквально ни один мускул не дрогнул на моем лице.

Деды ещё немного повозмущались, затем решили, видимо, что взять с меня нечего, и вернулись к своим — доигрывать в картишки. Всё это время их страшно хотелось сфотографировать. Так выглядит эталонное искушение.

Регулярно ловлю себя на мысли, что у Марины недостаточно одежды и нужно срочно ей что-нибудь купить. Не понимаю, как она этого добилась. Особенно учитывая, что вся моя одежда укладывается на две полочки, а ей мы недавно купили новый шкаф. Я его после установки ни разу даже не открывал, потому что а зачем? Всё равно там всё её.

Это, наверное, ужасно тяжело, когда открываешь шкаф, а там всё заполнено и всё твоё. Я даже когда думаю об этом — у меня уже стресс. Стоит только представить себе эту картину и в голове сразу: «Нечего надеть!».

Видимо, проблема в том, что когда в шкафах много одежды — все предметы сливаются в один. Я тоже её испытываю, правда, чаще в кондитерской — тут тебе и круассан, и пекан, и ватрушка, и это только прилавок с выпечкой, а есть же ещё пирожные, ну как тут выбрать? Был бы вот только эклер и всё — я бы чувствовал себя хозяином положения.

Поэтому каждый раз, когда Марина говорит мне: «Пойду, куплю себе чего-нибудь из одежды», — я воспринимаю её инициативу с радостью и даже немного с облегчением: наконец-то женщина решила позаботиться о себе, а то всё семья, семья, ни блузочки свободной нет.

Про себя я называю это приемами нейротрикотажного программирования. Этот сугубо научный подход заключается в том, что у Марины есть несколько очень характерных предметов гардероба, которые оттягивают на себя моё внимание и создают ощущение, что она ходит всегда в одном и том же и редко надевает что-то новое.

Что это за предметы? Во-первых, домашняя футболка с надписью I want to believe, старая настолько, что сам агент Малдер не различил бы на ней изображение летающей тарелки. Футболка притупляет восприятие нового и создает эффект неизменности домашней обстановки. А мужчине же что важно? Чтобы дома всё менялось только дважды в жизни: когда въезжаешь в квартиру и когда протягиваешь интернет-кабель потолще. А иначе сразу нервы, широкие шаги по коридору, «куда ты положила мою вот эту самую!»... Я у знакомой тут читал, как её муж лёг днём подремать, а она за это время в порыве рядового послеобеденного вдохновения покрасила фасады комнатного гарнитура в синий цвет. Красиво, но человек проснулся в чужой квартире. Нужно, говорит, было видеть его глаза.

Второй предмет гардероба — это черная худи, купленная на байкерском фестивале, на ней вышиты цепи, поршни и оскаленные черепа. Я когда увидел, что Марина всерьёз её купила, глазам не поверил. Надевается демоническая худи редко, но расчетливо — никакие десять пар обуви и платьев не способны перевесить в моём сознании такой противоречивый предмет. Худи даёт карт-бланш на покупки любой одежды.

Ну, и в-третьих, штаны камуфляжной расцветки. И я понимаю, что это в чистом виде реверанс в мою сторону — знаете, как взрослые люди на детском празднике вместе с детьми носят смешные колпачки и раскрашивают лицо аквагримом: да, Глеб, смотри, я тоже в камуфляжных штанах, как и ты. Но всё равно умиляюсь каждый раз — родная душа, думает обо мне, снижает гардеробную тревожность.

Однажды я увидел её в этих футболке, худи и штанах одновременно — эффект, конечно, оглушительный. Еле поборол желание тут же отнести Марину на руках в магазин и купить платьев, состоящих целиком из дизайнерских излишеств, и чтобы они были цвета лососевого бедра испуганного персика.

И Артём Глебыч, как ни крути, тоже наносит тяжёлый удар по гардеробу. Он заставляет женщину говорить, например: «Какая красивая футболка — совершенно не пачкается!» и другие пугающие фразы. Красота вдруг начинает измеряться в износостойкости и в «возьму вот эту пёструю, на ней не видно пятен».

Словно почувствовав моё внимание, Марина решает перебрать шкаф. Некоторое время она перекладывает стопки кофточек, перевешивает плечики с блузками, и наконец со вздохом говорит: «У меня всё-таки столько вещей — просто ужас!..».

Ох-ох, дело совсем плохо. Надо скорее в магазин.

Неожиданно нашел успокоение души на турецком рынке в базарный день. Пошел с авоськой за продуктами и вдруг понял, что не хочется уходить. Народу битком, все снуют и варятся и абсолютно никому нет до тебя дела. Можно на всё смотреть и ни в чем не участвовать — идеально.

Ещё периодически под потолком срабатывает система орошения и водяная пыль сначала повисает над толпой, как благословение, и тут же закручивается вентиляторными вихрями. Бродил бы и бродил, ей-богу, трогал бы грушу, щупал бы помидор, пробовал специи с мизинчика до полного вкусового оглушения.

У меня есть несколько голосов. Голос для дома, для работы, для друзей, для женщин. Голос для звонков неизвестным людям. Голос для спонтанной ругани (беспомощно-сипловатый) и для ругани подготовленной (громоподобный рык, который через пару фраз переходит в беспомощно-сипловатый, когда заканчивается подготовленный фрагмент).

«..и это вполне доказывает, что ты, Глеб, двуличная свинья, притворщик и лицемер», — скажете вы и будете, безусловно, правы. К тому же голоса меняются не под моим управлением, а самостоятельно, поэтому, видимо, я ещё и псих. 

Причём сначала, когда я совсем маленьким пел «Ягоду-малину», сидя в банном тазу без трусов, голос был один — и ничего, вокруг все говорили, какой я классный. То есть опыт был сугубо позитивный без дополнительных усилий. Идеально, оставьте, пожалуйста, так.

А потом в хоре музыкальной школы просто попадать в ноты стало уже недостаточно и  требовалась выразительность, а значит, какой-то новый голос.

В универе нужно было не просто бубнить на сдаче диплома, а добавить нотки убедительности, звучать уверенно, но не самоуверенно, экспертно, но без превосходства. Включился следующий голос.

На работе тоже нужно хотя бы не пугать коллег и клиентов, а лучше вообще располагать их к себе. Голоса для этого мало, желательно ещё нормально работать (чёрт!), но с голосом немного проще.

Театр прямо требовал подражания, но в жизни не всегда его применишь. Ведь если добавить к голосу экзальтированные театральные кривляния, то могут и с работы попереть. Но поскольку кривляний я немножко всё-таки добавил, а работа у меня по-прежнему есть, то голос, можно сказать, работает. 

С женщинами вообще не поймёшь, но тоже надо было как-то выкручиваться и использовать всё вплоть до ягоды-малины без трусов.

Я даже как-то ходил к преподавателю ораторского мастерства. Это была женщина царственно-пожилого возраста в шерстяных кружевах. Правда, преподавала она в ДК им.Ленсовета, а там везде паркет, высокие потолки и запах искусства, поэтому что ни скажи — звучало глубоко и величественно. То есть на занятиях ты хорош, а потом во всей остальной жизни — не очень.

Словно живительные ручьи в пересыхающее море, стекаются ко мне новости о певце Shaman. Безо всяких усилий я, например, узнал, что он споет в этно-опере «Князь Владимир». С постера на нас сурово взирает верхняя половина певца Shaman в мехах и бороде. Борода его седа, но пробор по-прежнему блондинист — чистый древнерусский князь, конечно. Нижней половины певца на постере не видно, поэтому остаётся только надеяться, что он будет в верных латексных штанах.

Зрителям обещают «незабываемую постановку» и высокотехнологичные декорации, которые «помогут воссоздать атмосферу Древней Руси». Кажется, для этого достаточно, чтоб были дубовые доски и навоз, но авторам лучше знать. Также ожидается, что вокруг певца Shaman будет танцевать кардинально седой Расторгуев, покрытый бородищей до пояса.

Ещё я узнал, что концерт певца Shaman в Ростове охранял бронеавтомобиль с пулемётом, но тут вообще ничего удивительного не вижу. Нужно же как-то регулировать зрительскую любовь, если что. Наоборот, я жду момента, когда размахивания российским флагом и всяких сценических лифтов уже будет недостаточно для масштаба певца и он просто будет врываться на концерт прямо на бронемашине, давя ликующую фанзону и поливая из пулемёта часть массовки, назначенную предателями. Зря, что ли Shaman уже год на каждом концерте носит пулеметную ленту на поясе? Что вы, Чехова не читали, ей-богу.